Разделы сайта

Свежие новости

Полезные статьи

Отслеживание эволюции онлайн-гемблинга: актуальные тенденции и инновации

Промышленные дробилки: Искусство разрушения и переработки материалов

Щетки стеклоочистителя в Екатеринбурге

Какая цена на тяги реактивные Нива Шевроле в 2024 году

Почему дизайнеры выбирают Богандинский кирпич

История одной семьи в фото. Как жили при российской, польской и нацистской власти в Налибокской пуще

28.08.2019 19:33

Василий Шакун знает историю своей семьи с конца XIX века. Его бабушка и дедушка, мама и папа жили на территории Налибокской пущи, примерно в 85 км от Минска. Семья жила на одном и том же месте, пока здесь была Российская империя, Польша, оккупационная нацистская власть, Советы, независимая Беларусь… Василий Шакун сохранил документы и фотографии своих прадедов и родителей, и сегодня по ним можно восстановить историю этого места и в особенности период объединения Западной и Восточной Беларуси в сентябре 1939 года.

Этот материал — часть проекта «1939. Беларусь: Восток / Запад». Он посвящен событиям 1939 года и их влиянию на историю нашей страны.

Читайте также: Сталин или Гитлер? Кто стоял у истоков пакта Молотова — Риббентропа и кому был выгоден этот договор

Землю купили еще при Российской империи

— Не могу точно сказать, когда эти земли перешли моему дедушке в собственность, но есть некоторые догадки. Мой дедушка Афанасий Семенович Шакун и бабушка Анастасия Семеновна Журкевич были литвинами, они родились в деревнях рядом с Налибокской пущей, в современном Воложинском районе. В конце XIX столетия, когда на этой территории была Российская империя, поехали в Санкт-Петербург на заработки. Дедушка варил пиво в пивоваренной компании, а бабушка была у хозяина этого завода гувернанткой. В январе 1905 года было «Кровавое воскресенье», когда в Санкт-Петербурге разогнали шествие рабочих, «запахло» революцией, и мои бабушка и дедушка стали собирать вещи и планировать возвращение домой, — рассказывает Василий Шакун.

Мы сидим в его семейном доме в деревне Белокорец Воложинского района в Налибокской пуще. Сейчас в этом доме агроусадьба, в которой принимают туристов и готовят уникальные блюда местной кухни. На этой земле вырос весь род Шакунов с начала XIX века.

Василий предполагает, что землю, на которой сейчас стоит их семейный дом, дедушка и бабушка купили на заработанные в Санкт-Петербурге деньги в период между 1905—1909 годами. В 1909 году здесь уже родился их первенец. Всего в семье было две дочери и два сына, самый младший сын — отец Василия Владимир.

— 25 десятин земли они приобрели у местного графа Тышкевича. Здесь был лес, кустарники и только небольшие открытые участки. Граф поставил такое условие: хороший лес вырубить и отдать ему, а остальной мелочью можно было пользоваться моим дедушке с бабушкой. Они и готовили здесь поля под посевы, сенокосы, хозпостройки.

Дедушка и бабушка вместе с детьми занимались домашним хозяйством: выращивали зерно, скот, продавали молоко и мясо на рынке.

В 1921 году Польша и советская Россия заключили Рижский мир. Им закончилась советско-польская война 1919−1920 годов. По нему Беларусь разделили на Западную и Восточную, и западная часть отошла Польше. Так земля, на которой жила семья Шакунов, стала польской.

Отец Василия Шакуна Владимир родился в 1914 году еще в Российской империи, мать Анастасия Иодо — в 1919-м, уже в БССР. Оба здесь же — в Налибокской пуще.

Учились они в польской школе: папа окончил три класса, мама — четыре. До сих пор сохранились документы об окончании каждого из классов школы.

— Отец и мать рассказывали, что в школе нужно было говорить только на польском языке. Даже во время перерыва между уроками нельзя было говорить по-белорусски. А если ты произносил хоть слово на белорусском во время урока, то получал указкой. Вот такое отношение было. Буквально кнутом выбивали белорускость и навязывали католицизм и польский язык.

В лес ходили по пропускам

После школы и будущий отец, и будущая мама Василия Шакуна были «на хозяйстве» — помогали родителям. В то время в каждой семье было много живности: свиньи, коровы, минимум две лошади.

В 30-х годах Владимир Шакун помогал завозить древесину из пущи на лесопилорамы в урочище Жардели (недалеко от деревни Вишнево в Воложинском районе). Там ее распиливали на брус и доску и везли в Варшаву. Лесопилорама сначала принадлежала полякам, а потом немцам.

А в ноябре 1936 году Владимира Шакуна призвали в польскую конную армию в Вильнюс, там он служил до 1938 года. Затем вернулся в родную деревню Белокорец в Налибокской пуще.

Так как он умел читать и писать, знал военное дело, граф Тышкевич взял его к себе на службу объездчиком. Владимир должен был объезжать на лошади лес, охранять его от пожаров и воровства. В основном, местные люди воровали древесину или драли лыко с липы, чтобы плести лапти. Лип в Налибокской пуще было мало, поэтому они очень ценились.

За кражу можно было получить штраф и, по словам Владимира Шакуна, он был очень большим, что людям было сложно рассчитаться.

Чтобы попасть в лес, местные должны были получить разрешение. В нем указывалось, зачем человек идет в лес: собирать ягоды или грибы, лекарственные травы, заготавливать траву для скота. Разрешение выдавали бесплатно, но оно считалось пропуском. Объездчики и лесники знали, сколько людей будет сегодня в пуще и чем они будут там заниматься.

Чтобы служить объездчиком у графа, отец Василия — Владимир — должен был переехать в кордон в лесу. Но там, по правилам, нельзя было жить одному, и он перевез с собой мать.

— К каждому такому кордону из Воложина была подведена телефонная линия. Кордон — это жилой дом с хозпостройками. Разрешалось иметь скот и вести хозяйство, но за всем этим должны были ухаживать члены семьи, а не хозяин дома. Хозяин дома служил у графа, и его ничто не должно было отвлекать от службы. Граф обеспечивал объездчика и его семью продуктами, а их домашний скот — кормами.

Помимо охраны леса Владимир Шакун занимался организацией охоты, особенно часто в те времена охотились на дикого кабана и глухаря. За это граф объездчику доплачивал.

За переход границы ссылали

В то время за переход границы между Восточной и Западной Беларусью могли отправить в ссылку по уголовной статье. Под нее и попал один из родственников семьи Шакун — Николай Иодо. Он получал в Минске высшее образование, а это была Восточная Беларусь, и часто переходил туда-сюда границу, потому что хотел повидать родных в Западной Беларуси.

В итоге его как контрабандиста арестовали и отправили в Воркуту на 25 лет без права выезда после отбытия этого срока. Оттуда он передавал родным через других людей, которые ехали на родину, письма. И в одном из них был такой текст: «На памяць дарагой радзіме ад сына і брата. Мая вялікая вам падзяка за непамерныя страты, якія далі права відзець сьвет у вясковай цемры. Выношу вялікі надрыў і сум, што маё сьвятло ўсё ж не кранаецца вашай цемры. Але надзеюсь, што гісторыя гэтага даб’ецца. Мікола Іода. 25.06.1929 года».

25 лет Николай Иодо проработал на шахтах. Так как у него было хорошее образование, дослужился до главного бухгалтера одного из рудников. Выехать оттуда на родину он смог только в 80-е годы. Вернулся, прожил здесь около трех лет и умер.

После объединения в Западную Беларусь пришли колхозы и советская жизнь

1 сентября 1939 года нацисты напали на Польшу, и Владимира Шакуна из Налибокской пущи призвали на фронт. Место сбора было в Лиде, около 100 километров от его дома.

— Они ехали в поезде к линии фронта и в районе Кобрина попали под обстрел нацистской авиации, а через несколько часов мой отец с другими солдатами оказались в плену у Красной армии. Через несколько дней они уже были в монастыре на острове на озере Селигер в районе города Осташков Тверской губернии. Там моего отца, Владимира Шакуна, пытали как солдата польской армии. Сбежать из плена было невозможно. И что отцу врезалось в память, так это то, как над ними издевались солдаты советской армии, когда везли на лодках еду. Они клали хлеб в авоськи и привязывали снаружи к лодке. Пока доезжали до пленных, весь этот хлеб становился мягким, часть растворялась в озере и людям почти ничего не оставалось. Более шести тысяч солдат тогда расстреляли, но моему отцу повезло — у него было звание на уровне нынешнего сержанта, и его отпустили.

Владимир Шакун пошел домой в Налибокскую пущу, но добрался до нее только в январе 1940 года. К этому времени Восточную Беларусь объединили с Западной и там, где раньше был его дом и польская власть, уже установилась власть советская.

Еще в декабре 1939 года на территории Воложинского района организовали местный лесхоз. Лесную охрану, которая работала при графе Тышкевиче, за ночь отсюда «куда-то вывезли». Владимир Шакун в то время был в пути, а когда вернулся, его все-таки приняли работать в местный лесхоз.

— Мне кажется, отец не мог все, что происходило в то время, как-то разложить в голове по полочкам. Одна власть, вторая, третья — это все сформировало недоверие и к советской власти. Над людьми в Западной Беларуси после объединения часто издевались — называли их кулаками, польской пшекровью, самых зажиточных отправили или на Дальний Восток, или за Полярный круг.

В 1941 году нацисты напали на Советский Союз, и на территории деревни Белокорец в Налибокской пуще установилась оккупационная власть. В Налибокской пуще в 1942 году уже появились отряды партизан. Владимир Шакун им помогал, и это не раз его спасало. В воротнике пиджака у него была зашита записка от командира партизанского отряда о том, что он связной отряда имени Сталина. Поэтому из его дома брать что-либо солдатам и партизанам запрещалось, особенно лошадь, которая была нужна для разведывательных целей.

В 1942 году Владимир Шакун женился на Анастасии Иодо. А в 1943 году фашистская оккупационная власть выдала им местные удостоверения.

Документы были на белорусском языке, предполагалось, что они будут годны до 1945 года.

В 1943 года дом семьи Шакун в Налибокской пуще сгорел во время операции «Герман». Семье удалось сбежать к родным в соседнюю деревню и забрать с собой кое-какое имущество. Когда они вернулись на родные места, сперва выкопали землянку, потом стали строить новый дом.

В 1944 году Беларусь освободили от нацистских захватчиков, и Владимир Шакун продолжил служить в лесной охране, где активно занимались заготовкой древесины. После того, как Вторая мировая война закончилась, по всей стране стали открываться цеха про производству стульев, скамеек, столов… Людям нужна была мебель, они постепенно возвращались к мирной жизни. В Воложинском лесхозе тоже было налажено такое производство мебели.

В 1948 году у Анастасии Иодо и Владимира Шакуна родился первый сын Владимир, а в 1955 году — второй. Это и был Василий Шакун.

— Колхоз здесь организовался в 1951 году, в то время, как в Восточной Беларуси, они были давно. Люди, которые жили на своей земле и на себя работали, конечно, что-то имели: было и на столе, и в закромах. При колхозах у них почти все забрали. Мой отец после войны продолжал работать в лесном хозяйстве, а в части нашего дома открыли местную школу. Наша баня была общей на всех: приходили всем колхозом и здесь мылись. Топили баню все по очереди и по очереди помогали колоть дрова.

Зато при советской власти в лес уже разрешили ходить без специальных разрешений.

Владимир Шакун проработал в местном лесхозе до 1975 года, пока не ушел на пенсию. Его путь продолжил сын Василий, который тоже работал в лесхозе, а потом и в заказнике «Налибокский».

Когда его жена вышла на пенсию, в уже независимой Беларуси был бум агроэкотуризма: повсеместно октрывались усадьбы. Так они и решили открыть ее в семейном доме в Белокорце и занялись бизнесом на селе. Сегодня в «Налібоцкія васількі» приезжают туристы не только из Беларуси, но и других стран: особенно, из Польши, Германии и России. В усадьбе хозяева сохранили дух истории семьи, оставив мебель и интерьеры эпох, в которых их родным довелось жить.

Источник